От «Записок врача» до «Илиады»: из-за чего поднялся шум вокруг Викентия Вересаева

Окольная дорога к литературе

Викентий Викентьевич Вересаев (настоящая фамилия — Смидович) был удивительным человеком. В его жилах смешалась русская, украинская, польская, немецкая и греческая кровь. Благодаря любознательности, усидчивости и хорошей памяти он всегда отлично учился. В родной Туле окончил гимназию с серебряной медалью, а затем получил два высших образования: в Петербурге стал кандидатом исторических наук, а в Дерпте (сейчас — Тарту, Эстония) получил специальность врача. Казалось, он идёт по стопам отца, но дело было совсем в другом. Вот как сам Вересаев объяснял свой выбор:

«Уже в то время моей мечтою было стать писателем, а для этого представлялось необходимым знание биологической стороны человека, его физиологии и патологии; кроме того, специальность врача давала возможность близко сходиться с людьми самых разнообразных слоёв и укладов; для меня это было особенно нужно, так как характер у меня замкнутый, схожусь с людьми трудно» [1].

Расчёт оказался верным: стихи, рассказы и повести Вересаев издавал с 1884 года, но известность ему принесли «Записки врача», опубликованные в 1901 году. Автобиографическая повесть честно освещала недостатки медицинского образования и тогдашней системы здравоохранения, особенно вопросы врачебной этики. Осудив жестокую практику медицинских экспериментов, Вересаев разделил общество на два лагеря: одни приписывали ему искажение фактов, другие хвалили его за смелость рассказать то, о чём все молчат.

Сам писатель впоследствии признал книгу слабой в литературном отношении, но социальная проблематика сделала её очень популярной: только при жизни автора она выдержала 14 изданий на русском языке, а ещё повесть перевели на английский, французский и немецкий языки [2, 3]. Медицинская практика ещё не раз давала ему материал для творчества: Вересаев исполнял обязанности военного врача и на Русско-японской, и на Первой мировой войне. Но воспоминания о них (повесть «На японской войне») уже не могли повторить шумного успеха «Записок врача» [4].

Объёмный творческий багаж

Многие произведения Вересаева, например повести «Без дороги», «Поветрие», «Два конца» и «На повороте», романы «В тупике» и «Сёстры», посвящены духовным исканиям русской интеллигенции конца XIX — начала XX века. В них отразился и собственный опыт писателя, считавшего себя убеждённым социал-демократом и марксистом, и проницательный взгляд наблюдателя за изменениями в общественной жизни. В советское время особое внимание уделялось именно этой части творчества Викентия Викентьевича. Видимо, за неё он и получил в 1939 году орден Трудового Красного Знамени, а в 1943-м — Сталинскую премию первой степени (официальная формулировка — «За многолетние выдающиеся достижения») [1, 4].

Но есть у Вересаева и награда совсем другого плана: в 1919 году ему вручили Пушкинскую премию Академии наук за переводы древнегреческой поэзии. Античной культурой он увлёкся ещё в гимназии, а в 1910 году подкрепил интерес поездкой в Грецию. Вероятно. Позвал его туда и голос крови: прабабка писателя была гречанкой. Вересаев переводил лирические и эпические творения Сафо и Архилоха, Гесиода и Гомера. Самым масштабным трудом в этой области (28 тысяч стихов!) стали новые версии «Илиады» и «Одиссеи»: над ними он работал до конца жизни, а издали их уже после его смерти, в 1949 и 1953 году соответственно. Академик И.И. Толстой считал переводы Вересаева «по точности передачи и стилистическому чувству подлинника… лучшими переводами с древнегреческого во всей нашей русской литературе» [4].

Наконец, важнейший пласт творческого наследия Вересаева — литературоведение. В 1909–1914 годах он опубликовал цикл «Живая жизнь»: первая часть критико-философского исследования посвящена творчеству Ф.М. Достоевского, вторая — Л.Н. Толстого, третья — Фридриха Ницше. Яростную полемику вызвала книга «Пушкин в жизни» (1927), написанная в принципиально новом жанре литературно-документального монтажа, или, как его ещё называют, жанре хроники характеристик и мнений. Цитируя воспоминания современников великого поэта, которые то дополняют друг друга, то вступают в противоречие, Вересаев пытался показать его по-настоящему живым, разносторонним.

Отказавшись идеализировать «наше всё», писатель получил широкий спектр критических замечаний — от укоров за использование сомнительных источников до обвинений в попытке осквернить образ Пушкина. Но со временем накал страстей утих, жанр получил одобрение и у него появилось много последователей. Например, к нему относят «Жизнь господина де Мольера» Михаила Булгакова. Сам Вересаев повторил свой опыт, опубликовав в 1933 году хронику «Гоголь в жизни» [4].

Следы на карте

Во второй половине XX века фамилия Викентия Викентьевича обрела статус топонима: улицы Вересаева появились в его родной Туле и Богородицке (Тульская область), Феодосии и Коктебеле, где писатель прожил три года после Октябрьской революции, в Ростове-на-Дону и даже в Новосибирске, в Донецке и Запорожье (Украина). Одно из сёл Сакского района Крыма получило название Вересаево.

В 1963 году Вересаев «обосновался» и на карте Москвы: в честь него переименовали Почтовую улицу в Кунцеве (сейчас — Можайский район ЗАО) [5]. Совсем недавно, в апреле 2016 года, столичный Департамент здравоохранения присвоил имя В.В. Вересаева клинической больнице № 81.

Но это всё — венки посмертной славы. Давайте вспомним московские адреса, которые играли большую роль в жизни писателя.

Круг общения

Впервые появившись в Москве в 1903 году, Вересаев быстро стал своим в литературных кругах — во многом этому способствовали нашумевшие «Записки врача». Он на равных общался с видными представителями Серебряного века: например, в 1914–1922 годах не раз бывал в квартире Марины Цветаевой (Борисоглебский переулок, дом 6), где сейчас находится её музей [6].

Но главным центром притяжения для Вересаева стал литературный салон «Среда» его ровесника Николая Телешова, где собирался весь цвет писательской Москвы: Леонид Андреев, Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Иван Бунин, Владимир Гиляровский, Максим Горький, Александр Куприн и многие другие. Собрания кружка чаще всего проходили в квартирах организатора: на Чистопрудном бульваре (до 1904 года — дом 21, в 1909–1913 годах — дом 23), на Земляном Валу (дом 51 с 1904 по 1909 год) и на Покровском бульваре (дом 18/15 с 1913 года) [6, 7].

Завсегдатаи «Среды» получали прозвища по названиям московских улиц, площадей и переулков, которые соотносились с их характером или внешним видом. Вересаева «за нерушимость взглядов» называли Каменный Мост. Вот как его характеризовал Телешов: «На протяжении огромной полосы жизни я встречался с Викентием Викентьевичем постоянно и часто и привык уважать в нём неизменно преданного делу работника, прямого и смелого в правдивости, человека честных и светлых взглядов. <…> В течение всей жизни он сохранял писательскую индивидуальность. Каким был вначале, таким же остался — прямым и верным, сохранившим до конца дней своё писательское лицо» [7].

Неудивительно, что в товариществе на паях (проще говоря, кооперативе) «Книгоиздательство писателей в Москве», большинство членов которого были участниками «Среды», Вересаев долгое время занимал должность председателя правления и главного редактора. Он отстаивал позитивную идеологию: «Я выступил в нашем издательстве с программой, которую в двух словах можно было охарактеризовать так: утверждение жизни. Этим приблизительно всё уже сказано: в сборниках наших не должно найти место даже самое талантливое произведение, если оно идёт против жизни, против необходимости борьбы за лучшую жизнь, за перенесение центра тяжести в потусторонний мир, за отрицание красоты и значительности жизни. Программа эта вызвала целую бурю, и я до сих пор удивляюсь, как мне удалось её провести» [2].

По меркам того неспокойного времени издательство существовало довольно долго. В 1912–1916 годах его контора размещалась на Никитском бульваре, дом 10, затем, до закрытия в 1923 году, — в Скатертном переулке, дом 8. За 12 лет работы предприятие выпустило около 400 книг. В их число вошли сборники «Московский альманах», «Слово» и «Клич», а также серии «Народная школьная библиотека», «Библиотека польских писателей», «Дешёвая библиотека» и «Культурно-просветительская библиотека» [8, 9]. Отличительной особенностью издательства была выплата авторам высоких гонораров — до 30 процентов от выручки; рыночная ставка тогда составляла около 10 процентов [2].

Квартира на Смоленской

Мемориальная доска Викентия Вересаева висит на стене дома 2/3 в Шубинском переулке, недалеко от церкви Николая Чудотворца на Щепах. Здесь писатель жил в 1921–1945 годах (не считая эвакуации в Тбилиси во время войны), именно здесь трудился над переводами «Илиады» и «Одиссеи» [10].

Частым гостем в его квартире был Михаил Булгаков. Двух литераторов сближало не только медицинское прошлое, но и интерес к личности Пушкина. В 1934 году они задумали совместно написать драму «Последние дни»: Булгаков отвечал за художественный замысел, Вересаев брал на себя роль биографа Александра Сергеевича. В итоге авторы не сошлись в трактовке образов некоторых героев, например Дантеса, и Вересаев отказался ставить свою фамилию на титульном листе.

Пьеса получила второе название — «Александр Пушкин»… и поистине драматическую судьбу. Изначально предполагалось поставить её в Театре имени Вахтангова к столетию гибели Пушкина, но из-за вмешательства цензуры премьера спектакля «Последние дни» состоялась лишь в 1943 году — и уже на сцене МХАТ. Булгаков скончался в 1940-м [11].

Последнее пристанище

Жизнь Вересаева была долгой и насыщенной: он стал свидетелем трёх революций и трёх войн. Успел он увидеть и победу России в самой тяжёлой из них — Великой Отечественной — Викентий Викентьевич умер 3 июня 1945 года. Скромный памятник на его могиле на Новодевичьем кладбище обращается к нам цитатой из рассказа «Легенда»: «Да, в жизнь нужно входить не весёлым гулякою, как в приятную рощу, а с благоговейным трепетом, как в священный лес, полный жизни и тайны».

Слово «жизнь» было любимым в лексиконе писателя. Его духовное завещание призывает уважать и беречь этот бесценный дар.

Использованные источники

1. Автобиографическая справка // Вересаев В.В. Сочинения в 4 томах. Том 1. — М. : Правда, 1990. — С. 34–40.
2. Литературные воспоминания // Вересаев В.В. Сочинения в 5 томах. Том 5. — М. : Правда, 1961. — С. 344–362.
3. Юдин Б.Г. Человек в медицинском эксперименте: перечитывая В.В. Вересаева // Вопросы истории естествознания и техники. —2001. — № 4.
4. Фохт-Бабушкин Ю.У. Вересаев В.В. — легенды и реальность // Вересаев В.В. Сочинения в 4 томах. Том 1. — М. : Правда, 1990. — С. 3–33.
5. Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р.А. и др. — М. : ОГИ, 2007.
6. Стародуб К. Литературная Москва: историко-краеведческая энциклопедия для школьников. — М. : Просвещение, 1997. — С. 187, 249, 267.
7. Телешов Н.Д. Записки писателя. Рассказы о прошлом и воспоминания. — М. : Советский писатель, 1950. — С. 50–56, 321–322.
8. Шруба М. Книгоиздательство писателей в Москве // Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890–1917 гг. — М. : Новое литературное обозрение, 2004. — С. 73–74.
9. Переулки старой Москвы. История. Памятники архитектуры. Маршруты / Романюк С.К. — М. : Центрполиграф, 2016. — С. 596.
10. По землям московских сёл и слобод. Ч. 1. Между Садовым кольцом и Камер-Коллежским валом / Романюк С.К. — М. : Сварог и Ко, 1998. — С. 128.
11. Булгаков М.А. Я хотел служить народу... : Проза. Пьесы. Письма. Образ писателя. — М. : Педагогика, 1991. — С. 730–734.